Европейская идентичность как горизонт беларуского воображения

Григорий Миненков

Интерпретация перспектив конструирования беларуской идентичности в контексте взаимодействия различных практик ее воображения требует определения тех возможных горизонтов, ориентируясь на которые подобное воображение происходит. На мой взгляд, одним из ключевых таких горизонтов является европейская – шире, космополитическая – идентичность. Однако подобные “широкие” идентичности не должны рассматриваться упрощенно, а именно, как некая “уже реальность”, в которую нам нужно только “войти”. Важно уловить те сложнейшие процессы, которые связаны с интерпретацией европейской идентичности в локальных контекстах и, в частности, понять истоки очевидного сопротивления европеизму и космополитизму со сторону значительной части политических элит и массового сознания современной Беларуси...

"Интеллектуалы должны смешиваться с политиками и влиять на политическую жизнь"

Вольф Лепениес

Высокий седой человек быстро протягивает мне руку: “Я Вольф Лепениес”. Во время беседы он приветлив, мягок, слегка ироничен и как-то обескураживающе прост. Ни тени высокомерия, ни намека на собственное величие, на то, что вообще-то он международного уровня топ-менеджер от науки, всемирно известный социолог, автор 4-томной “Истории социологии” и еще десятка книг, переведенных на многие европейские языки, лауреат множества международных премий. Последняя из них — престижная Премия мира немецких книготорговцев (25 000 евро); в разное время ее получали Герман Гессе, Мартин Бубер, Амос Оз, в прошлом году — нынешний Нобелевский лауреат турецкий писатель Орхан Памук...

Первые сто лет Ханны Арендт: попытка адаптации

Aдам Кирш

Ханна Арендт, родившаяся сто лет назад, принадлежит к числу писателей, чьи имена навсегда связаны со злом, творившимся в двадцатом столетии. Подобно Джорджу Оруэллу, Вальтеру Беньямину или Альберу Камю, она была "мобилизована" историей: наделенная незаурядным интеллектом, Ханна Арендт посвятила свою жизнь разгадке тайны новых демонов, "бесов разных", разгулявшихся у нее на глазах. Вряд ли блещущая многими талантами девочка-вундеркинд, выросшая в буржуазной еврейской семье, предвидела такую участь. К двадцати пяти годам она успела прослушать университетский курс классической немецкой философии, позаниматься у Мартина Хайдеггера и защитить диссертацию о Блаженном Августине. То, что она в конечном итоге использовала свои знания для осмысления политических проблем и писала о таких вопросах, как 'суверенитет', 'плюрализм' и 'права человека', было прямым следствием ее биографии...

Первым почуять важное. Что отличает интеллектуала

Юрген Хабермас

В Германии такое эгалитарное понимание интеллектуалами своего статуса восходит корнями к первому поколению после Гёте и Гегеля. Беспокойные литераторы и приват-доценты из числа младогерманцев и левых гегельянцев способствовали складыванию образа свободно парящего, спонтанно вмешивающегося, зачастую сентиментального, взволнованно полемизирующего и непредсказуемого интеллектуала. Они же приложили руку и к формированию прочных негативных предрассудков вокруг этого образа. Не случайно поколение Фейербаха, Гейне и Бёрне, Бруно Бауэра, Макса Штирнера и Юлиуса Фребеля, поколение Маркса, Энгельса и Кьеркегора вышло на сцену в годы перед революцией 1848 года, когда под эгидой раннего либерализма возникли парламентаризм и массовая пресса.